Подлинная история создания "собаки баскервилей". Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона: Собака Баскервилей (ТВ)
Одним из недостатков Шерлока Холмса - если только это можно назвать недостатком - было то, что он никогда и ни с кем не делился своими планами вплоть до их свершения. Такая скрытность объяснялась отчасти властной натурой этого человека, любившего повелевать окружающими и поражать их воображение, отчасти профессиональной осторожностью, не позволявшей ему рисковать без нужды. Как бы то ни было, эта черта характера Шерлока Холмса доставляла много неприятностей тем, кто работал с ним в качестве его агентов или помощников. Я сам часто страдал от нее, но то, что мне пришлось вытерпеть за это долгое путешествие в темноте, превзошло все мои прошлые муки. Нам предстояло нелегкое испытание, мы были готовы нанести последний, решающий удар, а Холмс упорно молчал, и я мог только догадываться о его планах. Мое нервное напряжение дошло до предела, как вдруг в лицо нам пахнуло холодным ветром, и, глянув в темноту, на пустынные просторы, тянувшиеся по обеим сторонам узкой дороги, я понял, что мы снова очутились на болотах. Каждый шаг лошадей, каждый поворот колес приближал нас к развязке всех этих событий.
В присутствии возницы, нанятого в Кумби-Треси, нельзя было говорить о деле, и мы, несмотря на все свое волнение, беседовали о каких-то пустяках. Я облегченно вздохнул, когда в стороне от дороги показался коттедж Френкленда, от которого оставалось две-три мили до Баскервиль-холла и до того места, где должна была разыграться заключительная сцена трагедии. Не останавливаясь у подъезда, мы проехали к калитке в тисовой аллее, расплатились с возницей, отправили его обратно в Кумби-Треси, а сами пошли по направлению к Меррипит-хаус.
Вы с оружием, Лестрейд?
Маленький сыщик улыбнулся:
Раз на мне брюки, значит, и задний карман у них есть, а раз есть задний карман, значит, он не пустует.
Вот и прекрасно! Мы с Уотсоном тоже приготовились ко всяким неожиданностям.
Я вижу, вы настроены очень серьезно, мистер Холмс. А что от нас теперь требуется в этой игре?
Требуется терпение. Будем ждать.
Действительно, места здесь не очень веселые! - Сыщик повел плечами, глядя на мрачные склоны холмов и туман, озером разлившийся над Гримпенской трясиной. - А вон где-то горит огонек.
Это Меррипит-хаус - конечная цель нашего путешествия. Теперь попрошу вас ступать как можно тише и говорить шепотом.
Мы осторожно шагали по тропинке, которая вела к дому, но ярдов за двести от него Холмс остановился.
Здесь и будем ждать?
Да, устроим засаду. Станьте вот сюда, Лестрейд. Уотсон, ведь вы бывали в доме? Расположение комнат знаете? Вон те окна с переплетом - что это?
По-моему, кухня.
А следующее, ярко освещенное?
Это столовая.
Шторы подняты. Вы лучше меня знаете, как туда пройти. Загляните в окно - что они там делают? Только, ради бога, тише. Как бы вас не услышали.
Я подкрался на цыпочках к низкой каменной ограде, окружающей чахлый садик Стэплтонов, и, пробираясь в ее тени, дошел до того места, откуда можно было заглянуть в незанавешенное окно.
В комнате были двое мужчин - сэр Генри и Стэплтон. Они сидели друг против друга за круглым столом, ко мне в профиль, и курили сигары. Перед ними стояли чашки с кофе и вино. Стэплтон оживленно говорил о чем-то, но баронет сидел бледный и слушал его невнимательно. Ему, вероятно, не давала покоя мысль о скором возвращении домой по зловещим болотам.
Но вот Стэплтон встал и вышел из комнаты, а сэр Генри подлил себе вина в стакан и откинулся на спинку стула, попыхивая сигарой. Я услышал скрип двери, потом похрустывание гравия на тропинке. Шаги приближались ко мне. Выглянув из-за стены, я увидел, что натуралист остановился у небольшого сарая в углу сада. Звякнул ключ в замке, и в сарае послышалась какая-то возня. Стэплтон пробыл там не больше двух минут, снова звякнул ключом, прошел мимо меня и исчез в доме. Я увидел, что он вернулся к своему гостю; осторожно пробравшись к товарищам, я рассказал им все это.
Значит, женщина не с ними? - спросил Холмс, когда я кончил.
Тогда где же она? Ведь, кроме кухни и столовой, все окна темные.
Право, не знаю.
Я уже говорил, что над Гримпенской трясиной стлался густой белый туман. Он медленно полз в нашу сторону, окружая нас и справа и слева низким, но плотным валом. Лившийся сверху лунный свет превращал его в мерцающее ледяное поле, над которым, словно черные пики, вздымались верхушки отдаленных гранитных столбов. Холмс повернулся в ту сторону и, глядя на эту медленно подползающую белую стену, нетерпеливо пробормотал:
Смотрите, Уотсон, туман движется прямо на нас.
А это нехорошо?
Хуже некуда! Туман - единственное, что может нарушить мои планы. Но сэр Генри там не задержится. Уже десять часов. Теперь все - и наш успех и даже его жизнь - зависит от того, выйдет ли он прежде, чем туман доползет до тропинки, или нет.
Ночное небо было чистое, без единого облачка Звезды холодно поблескивали в вышине, луна заливала болота мягким неверным светом. Прямо перед нами смутно чернели очертания дома с остроконечной крышей, словно ощетинившейся трубами, которые четко выступали на звездном небе. Широкие золотые полосы падали из окон нижнего этажа в сад и дальше, на болота. Одна из них вдруг погасла. Слуги вышли из кухни. Теперь лампа горела только в столовой, где те двое - убийца-хозяин и ничего не подозревающий гость - покуривали сигары и продолжали свой разговор.
Белая волокнистая пелена, затянувшая почти все болото, с каждой минутой приближалась к дому. Первые прозрачные клочья уже завивались у золотистого квадрата освещенного окна. Дальняя стена сада совсем исчезла в этой клубящейся мгле, над которой виднелись только верхушки деревьев. Вот белесые кольца показались с обеих сторон дома и медленно слились в плотный вал, и верхний этаж с крышей всплыл над ним, точно волшебный корабль на волнах призрачного моря. Холмс яростно ударил кулаком о камень, за которым мы стояли, и вне себя от нетерпения топнул ногой.
Если он не появится через четверть часа, тропинку затянет туманом, а через полчаса мы уже не сможем разглядеть собственную руку в этой тьме.
Отойдем немного назад, там выше.
Да, пожалуй, так и сделаем.
По мере того как туман надвигался на нас, мы отступали все дальше и дальше, пока не очутились в полумиле от дома. Но сплошное белесое море, посеребренное сверху луной, подбиралось и туда, продолжая свое медленное, неуклонное наступление.
Мы слишком далеко зашли, - сказал Холмс. - Это уже рискованно: его могут настигнуть прежде, чем он дойдет до нас. Ну, будь что будет, останемся здесь.
Он опустился на колени и приложил ухо к земле.
Слава богу! Кажется, идет!
В тишине болот послышались быстрые шаги. Пригнувшись за валунами, мы напряженно всматривались в подступавшую к нам мутно-серебристую стену. Шаги все приближались, и вот из тумана, словно распахнув перед собой занавес, выступил тот, кого мы поджидали. Увидя над собой чистое звездное небо, он с удивлением осмотрелся по сторонам. Потом быстро зашагал по тропинке, прошел мимо нас и стал подниматься вверх по отлогому склону, начинавшемуся сразу за валунами. На ходу он то и дело оглядывался через плечо, видимо остерегаясь чего-то.
Тсс! - шепнул Холмс и щелкнул курком, - Смотрите! Вот она!
В самой гуще подползающего к нам тумана послышался мерный, дробный топот. Белая стена была от нас уже ярдах в пятидесяти, и мы трое вперили в нее взгляд, не зная, какое чудовище появится оттуда. Стоя рядом с Холмсом, я мельком взглянул ему в лицо - бледное, взволнованное, с горящими при лунном свете глазами. И вдруг оно преобразилось: взгляд стал сосредоточен и суров, рот приоткрылся от изумления. В ту же секунду Лестрейд вскрикнул от ужаса и упал ничком на землю. Я выпрямился и, почти парализованный тем зрелищем, которое явилось моим глазам, потянулся ослабевшей рукой к револьверу. Да! Это была собака, огромная, черная как смоль. Но такой собаки еще никто из нас, смертных, не видывал. Из ее отверстой пасти вырывалось пламя, глаза метали искры, по морде и загривку переливался мерцающий огонь. Ни в чьем воспаленном мозгу не могло бы возникнуть видение более страшное, более омерзительное, чем это адское существо, выскочившее на нас из тумана.
Чудовище неслось по тропинке огромными прыжками, принюхиваясь к следам нашего друга. Мы опомнились лишь после того, как оно промчалось мимо. Тогда и я и Холмс выстрелили одновременно, и раздавшийся вслед за этим оглушительный рев убедил нас, что по меньшей мере одна из пуль попала в цель. Но собака не остановилась и продолжала мчаться вперед. Мы видели, как сэр Генри оглянулся, мертвенно-бледный при свете луны, поднял в ужасе руки и замер в этой беспомощной позе, не сводя глаз с чудовища, которое настигало его.
Но голос взвывшей от боли собаки рассеял все наши страхи. Кто уязвим, тот и смертен, и если она ранена, значит, ее можно и убить. Боже, как бежал в ту ночь Холмс! Я всегда считался хорошим бегуном, но он опередил меня на такое же расстояние, на какое я сам опередил маленького сыщика. Мы неслись по тропинке и слышали непрекращающиеся крики сэра Генри и глухой рев собаки. Я подоспел в ту минуту, когда она кинулась на свою жертву, повалила ее на землю и уже примеривалась схватить за горло. Но Холмс всадил ей в бок одну за другой пять пуль. Собака взвыла в последний раз, яростно щелкнула зубами, повалилась на спину и, судорожно дернув всеми четырьмя лапами, замерла. Я нагнулся над ней, задыхаясь от бега, и приставил дуло револьвера к этой страшной светящейся морде, но выстрелить мне не пришлось - исполинская собака была мертва.
Сэр Генри лежал без сознания там, где она настигла его. Мы сорвали с него воротничок, и Холмс возблагодарил судьбу, убедившись, что он не ранен и что наша помощь подоспела вовремя. А потом веки у сэра Генри дрогнули и он слабо шевельнулся. Лестрейд просунул ему между зубами горлышко фляги с коньяком, и через секунду на нас глянули два испуганных глаза.
Боже мой! - прошептал баронет. - Что это было? Где оно?
Его уже нет, - сказал Холмс. - С привидением, которое преследовало ваш род, покончено навсегда.
Чудовище, лежавшее перед нами, поистине могло кого угодно испугать своими размерами и мощью. Это была не чистокровная ищейка и не чистокровный мастиф, а, видимо, помесь - поджарый, страшный пес величиной с молодую львицу. Его огромная пасть все еще светилась голубоватым пламенем, глубоко сидящие дикие глаза были обведены огненными кругами. Я дотронулся до этой светящейся головы и, отняв руку, увидел, что мои пальцы тоже засветились в темноте.
Фосфор, - сказал я.
Да, и какой-то особый препарат, - подтвердил Холмс, потянув носом. - Без запаха, чтобы у собаки не исчезло чутье. Простите нас, сэр Генри, что мы подвергли вас такому страшному испытанию. Я готовился увидеть собаку, но никак не ожидал, что это будет такое чудовище. К тому же нам помешал туман, и мы не смогли оказать псу достойную встречу.
Вы спасли мне жизнь.
Подвергнув ее сначала опасности... Ну как, можете встать?
Дайте мне еще один глоток коньяку, и тогда все будет в порядке. Ну вот! Теперь с вашей помощью я встану. А что вы намерены делать дальше?
Пока оставим вас здесь - вы уже достаточно натерпелись за сегодняшнюю ночь, - а потом кто-нибудь из нас вернется с вами домой.
Баронет попробовал подняться, но не смог. Он был бледен как полотно и дрожал всем телом. Мы подвели его к валуну. Он сел там, дрожа всем телом, и закрыл лицо руками.
А теперь нам придется уйти, - сказал Холмс. - Надо кончить начатое дело. Дорога каждая минута. Состав преступления теперь налицо, остается только схватить преступника... Держу пари, в доме его уже не окажется, - продолжал Холмс, быстро шагая рядом с нами по тропинке. - Он не мог не слышать выстрелов и понял, что игра проиграна.
Ну что вы! Это было далеко от дома, к тому же туман приглушает звуки.
Можете не сомневаться, что он кинулся следом за собакой, ведь ее надо было оттащить от тела. Нет, мы его уже не застанем! Но на всякий случай надо обшарить все уголки.
Входная дверь была открыта настежь, и, вбежав в дом, мы быстро осмотрели комнату за комнатой, к удивлению дряхлого слуги, встретившего нас в коридоре. Свет горел только в столовой, но Холмс взял оттуда лампу и обошел с ней все закоулки в доме. Человек, которого мы искали, исчез бесследно. Однако на втором этаже дверь одной из спален оказалась запертой.
Там кто-то есть! - крикнул Лестрейд.
В комнате послышался слабый стон и шорох. Холмс ударил ногой чуть повыше замка, и дверь распахнулась настежь. Держа револьверы наготове, мы ворвались туда.
Но дерзостного негодяя, за которым мы охотились, не оказалось и тут. Вместо него глазам нашим предстало нечто до такой степени странное и неожиданное, что мы замерли на месте.
Эта комната представляла собой маленький музей. Ее стены были сплошь заставлены стеклянными ящиками, где хранилась коллекция мотыльков и бабочек - любимое детище этой сложной и преступной натуры. Посередине поднималась толстая подпорка, подведенная под трухлявые балясины потолка. И у этой подпорки стоял человек, привязанный к ней простынями, которые укутывали его с головы до ног, так что в первую минуту даже нельзя было разобрать, кто это - мужчина или женщина. Одно полотнище шло вокруг горла, другое закрывало нижнюю часть лица, оставляя открытыми только глаза, которые с немым вопросом смотрели на нас, полные ужаса и стыда. В мгновение ока мы сорвали эти путы, вынули кляп, и к нашим ногам упала не кто иная, как миссис Стэплтон. Голова ее опустилась на грудь, и я увидел красный рубец у нее на шее от удара плетью.
Мерзавец! - крикнул Холмс. - Лестрейд, где коньяк? Посадите ее на стул. Такие пытки кого угодно доведут до обморока!
Миссис Стэплтон открыла глаза.
Он спасся? - спросила она. - Он убежал?
От нас он никуда не убежит, сударыня.
Нет, нет, я не про мужа. Сэр Генри... спасся?
А собака?
У нее вырвался долгий вздох облегчения:
Слава богу! Слава богу! Негодяй! Смотрите, что он со мной сделал! - Она засучила оба рукава, и мы увидели, что ее руки все в синяках. - Но это еще ничего... это ничего. Он истерзал, он опоганил мою душу. Пока у меня теплилась надежда, что этот человек любит меня, я все сносила, все: дурное обращение, одиночество, жизнь, полную обмана... Но он лгал мне, я была орудием в его руках! - Она не выдержала и разрыдалась.
Да, сударыня, у вас нет никаких оснований желать ему добра, - сказал Холмс. - Так откройте же, где его искать. Если вы были его сообщницей, воспользуйтесь случаем загладить свою вину - помогите нам.
Он может спрятаться только в одном месте, больше ему некуда деваться, - ответила она. - В самом сердце трясины есть островок, на котором был когда-то рудник. Там он и держал свою собаку, и там у него все приготовлено на тот случай, если придется бежать.
Холмс посветил в окно лампой. Туман, словно белая вата, лип к стеклу.
Смотрите, - сказал он. - Сегодня ночью никто не сможет пробраться на Гримпенскую трясину.
Миссис Стэплтон рассмеялась и захлопала в ладоши. Глаза ее сверкнули недобрым огнем.
Туда-то он найдет дорогу, а обратно не выберется! - воскликнула она. - Разве в такую ночь разглядишь вехи? Мы ставили их вместе, чтобы наметить тропу через трясину. Ах, почему я не догадалась убрать их сегодня! Тогда он был бы в вашей власти!
При таком тумане о погоне нечего было и думать. Мы оставили Лестрейда полновластным хозяином Меррипит-хаус, а сами вместе с сэром Генри вернулись в Баскервиль-холл. Скрывать от него историю Стэплтонов больше было нельзя. Узнав всю правду о любимой женщине, он мужественно принял этот удар.
Однако пережитое ночью потрясение не прошло даром для баронета. К утру он лежал без памяти в горячке под надзором доктора Мортимера. В дальнейшем им обоим было суждено совершить кругосветное путешествие, и только после него сэр Генри снова стал тем же веселым, здоровым человеком, какой приехал когда-то в Англию наследником этого злополучного поместья.
А теперь мое странное повествование быстро подходит к концу. Записывая его, я старался, чтобы читатель делил вместе с нами все те страхи и смутные догадки, которые так долго омрачали нашу жизнь и завершились такой трагедией.
К утру туман рассеялся, и миссис Стэплтон проводила нас к тому месту, где начиналась тропинка, ведущая через трясину. Эта женщина с такой охотой и радостью направляла нас по следам мужа, что нам только тогда и стало ясно, как страшна была ее жизнь. Мы расстались с ней на узкой торфяной полоске, полуостровом вдававшейся в трясину. Маленькие прутики, воткнутые то там, то сям, намечали тропу, извивающуюся зигзагом от кочки к кочке, между затянутыми зеленью окнами, которые преградили бы путь всякому, кто был незнаком с этими местами. От гниющего камыша и покрытых илом водорослей над трясиной поднимались тяжелые испарения. Мы то и дело оступались, уходя по колено в темную зыбкую топь, мягкими кругами расходившуюся на поверхности. Вязкая жижа присасывалась к нашим ногам, и ее хватка была настолько сильна, что казалось, чья-то цепкая рука тянет нас в эти мерзостные глубины. На глаза нам попалось только одно-единственное доказательство, что не мы первые идем по этому опасному пути. На кочке, поросшей болотной травой, лежало что-то темное. Потянувшись туда. Холмс сразу ушел по пояс в тину, и если б не мы, вряд ли ему удалось бы когда-нибудь почувствовать под ногой твердую землю. Он держал в руке старый черный башмак. Внутри была метка: "Мейерс. Торонто".
Из-за такой находки стоило принять грязевую ванну. Вот он, пропавший башмак нашего друга!
Брошенный второпях Стэплтоном?
Совершенно верно. Он дал собаке понюхать его, когда наводил ее на след сэра Генри, и так и убежал с ним, а потом бросил. Теперь мы, по крайней мере, знаем, что до этого места он добрался благополучно.
Но больше нам ничего не удалось узнать, хотя догадываться мы могли о многом. Разглядеть на тропинке следы не было никакой возможности - их сразу же затягивало тиной. Мы решили, что они обнаружатся на более сухом месте, однако все поиски были тщетны. Если земля говорила правду, то Стэплтону так и не удалось добраться до своего убежища на островке, к которому он стремился в ту памятную нам туманную ночь. Этот холодный, жестокий человек был навеки погребен в самом сердце зловонной Гримпенской трясины, засосавшей его в свою бездонную глубину.
Мы нашли немало его следов на опоясанном топью островке, где он прятал своего страшного сообщника. Огромный ворот и шахта, до половины заваленная щебнем, говорили, что когда-то здесь был рудник. Рядом с ним стояли развалившиеся лачуги рудокопов, которых, вероятно, выгнали отсюда ядовитые болотные испарения. В одной из этих лачуг мы нашли кольцо в стене, цепь и множество обглоданных костей. Здесь, вероятно, Стэплтон и держал своего пса. Среди мусора валялся скелет собаки с оставшимся на нем клочком рыжей шерсти.
Боже мой! - воскликнул Холмс. - Да это, спаниель! Бедный Мортимер больше никогда не уводит своего любимца. Ну что ж, теперь, я думаю, этот островок открыл нам все свои тайна. Спрятать собаку было нетрудно, а вот попробуйте заставить ее молчать! Отсюда и шел этот вой, от которого людям даже днем становилось не по себе. В случае крайней необходимости Стэплтон мог бы перевести собаку в сарай, поближе к дому, но на такой риск можно было пойти только в самую критическую минуту, в расчете на близкую развязку. А вот эта паста в жестянке - тот самый светящийся состав, которым он смазывал своего пса. Его натолкнуло на эту мысль не что иное, как легенда о чудовищной собаке Баскервилей, и он решил разделаться таким способом с сэром Чарльзом. Теперь неудивительно, что злосчастный каторжник с воплями пустился наутек, когда эдакое страшилище выскочило на него из темноты. Точно так же поступил и наш друг, да и мы сами были недалеки от этого. Стэплтон хитро придумал! Уж не говоря о том, что собака помогла бы ему убить его жертву, кто из здешних фермеров решился бы поближе познакомиться с ней? С такой тварью достаточно и одной встречи. А ведь ее многие видели на болотах. Я говорил об этом в Лондоне, Уотсон, и повторяю опять: нам никогда не приходилось иметь дело с человеком более опасным, чем тот, кто лежит теперь там! - И он показал на зелено-бурую трясину, уходившую вдаль, к пологим склонам торфяных болот.
3.054. Артур Конан Дойл, «Собака Баскервилей»
Артур Конан Дойл
(1859-1930)
Врач, главный хирург в полевом госпитале во время англо-бурской войны, пэр Англии, знаменитый оккультист, автор лучшего после «Айвенго» В. Скотта английского исторического романа - «Белый отряд», писатель Артур Конан Дойл (1859-1930) известен, прежде всего, своими циклами рассказов и романов о Шерлоке Холмсе, бригадире Жераре и докторе Челленджере.
Лучшим стал, безусловно, «Шерлокхолмсовский» цикл, над которым писатель работал 40 лет и для которого сочинил 9 книг - 4 романа («Этюд в багровых тонах», «Знак четырех», «Собака Баскервилей», «Долина Ужаса») и 5 сборников, объединивших 56 рассказов («Приключения Шерлока Холмса», «Воспоминания Шерлока Холмса», «Возвращение Шерлока Холмса», «Его прощальный поклон», «Архив Шерлока Холмса»).
Ну а лучшим произведением не только этого цикла, но и всего огромного творческого наследия писателя считается роман «The Hound of the Baskervilles» - «Собака Баскервилей» (1902).
Помимо медицины и литературы, Конан Дойл занимался спортом и политикой, вождением автомобилей и полетами на воздушных шарах и самолетах, судебными разбирательствами и спиритическими сеансами.
В истории же мировой культуры он остался как один из ярчайших и талантливых создателей детективного жанра - основы масскульта.
«Собака Баскервилей»
(1902)
Конан Дойла, как и его предшественника Э.А. По, называют «отцом современного детективного романа». Однако тут надо оговориться: писатель скорее пошел все же не по стопам знаменитого американского поэта, а вслед за романтиком-сказочником А. Дюма-отцом, породившим всю современную кичевую культуру.
Конан Дойл обогатил жанр не только научным подходом к толкованию улик, мастерским развитием интриги и нагнетанием страха, но и созданием великолепной «парочки» героев - своеобразного драматически-комического дуэта сыщика Шерлока Холмса и его помощника доктора Ватсона.
Как известно, прототипом сыщика стал преподаватель Эдинбургского университета доктор Дж. Белл, а имя он получил в честь известного американского писателя и медика О.У. Холмса. Имя же заглавного героя романа Конан Дойл, не смущаясь сословными предрассудками, взял у конюха своего друга и соавтора Б.Ф. Робинсона - Гарри Баскервиля.
Робинсон рассказал Дойлу легенду о жившем в XVII в. в Девоншире сэре Ричарде Кейбелле, который продал душу дьяволу, за что был разорван дикими псами. Это предание наряду с другими подтолкнули писателя к написанию романа. К тому же Дойл решил «воскресить» Холмса, с которым он покончил еще 10 лет назад в одном из рассказов.
Роман был публикован в журнале «Strand» в 1901-02 гг. Тогда же он вышел и отдельной книгой. Изначально Дойл и Робинсон договорились о соавторстве, но книгу издатели согласились принять лишь за авторством «раскрученного» Конан Дойла.
Писатель поблагодарил друга в посвящении к роману, поделился частью гонорара, и все было бы забыто, но через несколько лет Робинсон скончался при невыясненных обстоятельствах, и Конан Дойла тут же обвинили в плагиате, убийстве соавтора и даже совращении его жены. Ничего не поделаешь - издержки жанра. И хотя нет ни одного факта, подтверждающего эти обвинения, и биографы писателя давно опровергли высосанные из пальца нападки борзописцев, эти измышления и по сей день не сходят со страниц желтой прессы.
О чем же эта знаменитая история, как всегда поведанная alter ego писателя - доктором Ватсоном?
К Шерлоку Холмсу обратился за помощью сельский врач Мортимер из графства Девоншир, пациент которого, баронет Чарльз Баскервиль, умер при загадочных обстоятельствах.
Мортимер представил сыщикам манускрипт - легенду о страшном проклятии Баскервилей, живших в родовом поместье Баскервиль-Холл вблизи Гримпенской трясины, согласно которой всех мужских представителей рода по ночам на болотах преследует собака-призрак.
Первой жертвой призрачного пса стал злодей-распутник Хьюго Баскервиль, живший в XVII в. По легенде, призрак был огромной собакой черной масти, со светящимися глазами и пастью. Манускрипт предупреждал потомков Хьюго остерегаться «выходить на болота в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно».
Со слов Мортимера сыщики узнали, что его пациент, веривший в эту легенду, был найден мертвым в собственном поместье, когда вечером по обыкновению вышел прогуляться по тисовой аллее.
Признаков насилия на трупе не было - баронет скончался из-за болезни сердца, но неподалеку от трупа были собачьи следы. Кроме того, незадолго до смерти сэра Чарльза на ночных болотах видели светящееся чудовище.
Доктор попросил сыщиков защитить приезжающего из Канады наследника поместья, сэра Генри Баскервиля.
У приезжего в гостинице пропал ботинок, а сам он получил анонимное послание с предупреждением «держаться подальше от торфяных болот». Это однако не остановило Баскервиля, и Холмс, оставшись по делам в Лондоне, отправил с ним Ватсона, дабы тот опекал сэра. На новом месте сэр Генри быстренько влюбился в мисс Стэплтон, жившую в доме на болотах с братом-энтомологом, рьяно оберегавшим ее от ухажеров.
Застав ночью дворецкого Бэрримора, подающим свечой знаки в окно, Ватсон и сэр Генри узнали от него, что на болотах прячется его шурин - беглый каторжник, на днях уезжающий в Южную Америку. Сердобольный сэр Генри от своих щедрот пожаловал каторжнику кое-что из одежды. Дворецкий рассказал еще и о письме, найденном им в камине. Там некто «Л.Л.» просил баронета быть «у калитки в десять часов вечера». Выяснилось, что письмо написала живущая по соседству Лаура Лайонс, отрицавшая свою причастность к смерти баронета, с которым она не успела увидеться.
Ватсон встретился с Холмсом, скрывавшимся на болотах, и от него узнал, что сестра Стэплтона, оказывается, его жена. (Позднее Холмс рассказал, что Стэплтон - племянник Чарльза Баскервиля - подтверждением этому было его поразительное сходство с портретом Хьюго Баскервиля, и имел виды на поместье баронета; и что именно он принудил Лауру Лайонс сначала написать письмо сэру Чарльзу, а затем отказаться от свидания.) В это время сыщики услышали со стороны болот крик; прибежав на него, они застали мертвого беглого каторжника, одетого в костюм сэра Генри. Тут же появился и энтомолог, «случайно» оказавшийся рядом.
На следующий день сэр Генри отважно отправился в гости к Стэплтонам, а Холмс, Ватсон и прибывший из Лондона сыщик Лестрейд спрятались в засаде на болотах. После визита сэр Генри пошел домой, а Стэплтон пустил по его следам огромную черную собаку-«призрак». Холмс и К; застрелили пса, а затем нашли связанную жену энтомолога - она отказалась помогать мужу в его коварном замысле. Преступник, убежав от преследователей в болота, похоже, там и нашел свой конец.
После нешуточного стресса сэр Генри с доктором Мортимером отправились развеяться в кругосветное путешествие, а Холмс (очевидно, не снимая твидовую кепку) с Ватсоном поехали в оперу - на «Гугенотов».
Этот достаточно прозрачный, хотя местами и не идеально стыкующийся сюжет породил массу интерпретаций. Мало того, что роман стал жить собственной, независящей от автора жизнью и даже стал основанием для обвинения Конан Дойла, он еще и по-разному трактуется любителями детективов.
Так, например, в одной из версий убийцей Баскервиля является не Стэплтон, а Бэрримор, в другой (не без изящества доказанной писателем В. Щепетневым) - Мортимер. Ну да детектив он для того и создан, чтобы будить воображение читателей и литераторов.
А уж поклонников, объединенных в полусотню ассоциаций, занимающихся изучением и популяризацией наследия Конан Дойла, и не перечесть. Они, например, «вычислили» годы жизни доктора Ватсона (1852-1929) и Шерлока Холмса (1854-1930), а в 2002 г. на торфяных болотах графства Девон на плато Дартмур в столетнюю годовщину «Собаки Баскервилей» провели костюмированный фестиваль, длившийся неделю, на котором выясняли, каких бабочек ловил Стэплтон и какие блюда носила на болота своему брату-каторжнику мисс Бэрримор.
Роман - памятник детской мировой литературы, но не только. Он еще памятник писателю, не сумевшему перебороть в себе тягу к более простому изложению жизни и лишившему себя, таким образом, быть может, несравненно более высокого места среди классиков великой литературы.
На русский язык роман переводили Н. Волжина и Е. Ломиковская.
О приключениях Шерлока Холмса не снимал фильм только ленивый кинорежиссер. Число картин давно уже перевалило за две сотни; из них о псе-призраке - 19. Лучшей экранизацией, по мнению даже английских критиков, стал советский телефильм режиссера И. Масленникова (1978-86 гг.), снятый в т.ч. и по «Собаке Баскервилей».
Серое стальное небо, непрекращающийся дождь, туманы, которые покрывают стылую землю, устрашающие топи и проникают во все щели древнего Баскервиль-холла. И над всем этим- зловещий вой, от которого пробирает дрожь. Как часто воображение рисовало эту картину, когда погружалась в это повествование о старых тайнах и новых преступлениях, коварстве и мести, любви и предательстве.
Я до сих пор люблю «Собаку Баскирвилей». Люблю за то, что перенес Конан Дойл действие из туманного Лондона в не менее туманную и сырую глубинку, за описания этой неспешной и внешне мирной, но наполненной шекспировскими страстями, жизни маленького городка. Люблю за таких колоритных героев: ставшего любимым персонажем анекдотов «идеального» дворецкого Бэрримора и его экзальтированную супругу, за трагическую Лауру Лайонс и за простоватого доктора Мортимера и, конечно, за Стэплтона, который, конечно, злодей, но злодей романтичный.
Кто же, как не романтик, да еще и с буйным воображением, мог додуматься вызвать к жизни древнюю легенду для организации убийства соперника, использовать не яд или наемного убийцу - страх перед таинственным роком в виде гигантской собаки. Всегда поражало, каких же трудов стоило Стэплтону подобное преступление!
Но самое лучшее в романе - это контраст между мистической и таинственной атмосферой и прагматизмом и логикой Холмса. И даже в глубине души жаль, что последнее побеждает, и такая завораживающая тайна на поверку оказывается просто ловкой мистификацией ради денег.
Оценка: 10
Из всего цикла произведений о Шерлоке Холмсе именно роман «Собака Баскервилей», бесспорно, наиболее популярен. В чём же секрет такого успеха книги, написанной более ста лет назад?
Конечно же, в наших краях свою лепту в него внесла блестящая экранизация романа Игорем Масленниковым. Однако для меня в том и привлекательность фильма, что режиссёр в основных моментах не отступил от сюжета книги. Но хватит о фильме. Книга и без него достойна всяческого интереса и немалой похвалы.
Ну кого может оставить равнодушным образ гениального сыщика Шерлока Холмса, с лёгкостью распутывающего загадочные случаи и всегда способного изобличить виновного в злодействе благодаря своей исключительной наблюдательности, находчивости, логичности мышления, острому уму и огромным знаниям, ну и конечно же знаменитому дедуктивному методу? Для более полного и удачного построения сюжета Конан Дойл наделил Холмса напарником - нашим добрым знакомым доктором Ватсоном (впрочем, за «Ватсона» спасибо именно фильму; в моей книжке фамилия доктора - Уотсон). Конечно же, а каким ещё образом Шерлок Холмс - человек рациональный и немногословный - поведал бы нам с вами про ход своих размышлений, раз за разом выводящих негодяев на чистую воду, если не в общении с добрым доктором, как бы изложил суть своего знаменитого метода? Приём, который и до Конан Дойла использовался, например, Эдгаром По - сыщик и напарник. И наивность Ватсона, персонажа во всех отношениях положительного, в очередной раз изумившегося проницательностью своего друга, чтобы затем понять, что «это элементарно» - тоже необычайно мила нашему сердцу и уму.
Но в «Собаке Баскервилей» в повествование автор привнёс чрезвычайно привлекательную для читателя (особенно - любителя фантастики) мистическую составляющую, загадку, от которой веет потусторонним холодом. Признаюсь: при чтении легенды рода Баскервилей этот холод овеял и меня, заставляя мороз погулять по коже и ощутить настоящую жуть. «Не выходите на болота ночью, когда силы зла властвуют безраздельно!» - помните? Ну как, пробежали мурашки? Да? Тогда вы меня понимаете!
Именно из-за этой составляющей я считаю «Собаку» произведением, которое как бы граничит с мистическим жанром, хоть по сути и является детективом.
Если загадка так значительна и интересна, то нельзя, чтоб она разрешилась быстро. Более того, необходимо искусно нагнетать атмосферу тревожности, создавая приличествующий антураж - и вот возникают унылые безлюдные болота и древний мрачный Баскервилль-Холл как сцена повествования; необходим так же человек извне, непривычный к медленной и размеренной жизни описанных в романе мест - сэр Генри Баскервилль - которому всё окружающее должно быть в новинку, в удивление. Но со сцены на время нужно убрать самого Холмса - иначе в его присутствии тайна разрешилась бы намного быстрей. Затем повествование следует наполнить другими персонажами, и желательно не статистами, а людьми, так или иначе связанными с основной загадкой, которые, каждый в свой час, добавят свою необходимую частичку к ответу на главный вопрос, и необъяснимыми событиями, которые прибавляют к интриге всё больше и больше напряжения. И наконец - кульминация и развязка - ловушка для охотника и заслуженное возмездие для злодея.
Я почему перечислил сейчас всё то, к чему прибег Конан Дойл при создании своего знаменитого произведения?; а ведь именно мастерское выполнение и совмещение всех этих приёмов как раз является тем, что сделало «Собаку» такой знаменитой, ценимой и любимой множеством читателей за эту сотню с малым лет, и я не сомневаюсь, что и в будущем роман будет оставаться всё так же популярным. Моя книга Конан Дойла с этим романом... Она выглядит очень старой и зачитанной. Это я её так за все года - не даю ведь ей покоя. Но знаете - если неновая книга смотрится потёртой и дряхлой, это, быть может, минус её владельцу, но огромный плюс её автору.
И вот ещё о чём подумалось (но это уже в шутку). А ведь в книжке совсем немногое надо изменить, чтоб она перешла границу жанров и стала полноправным мистическим произведением, да ещё не из худших:
Спойлер (раскрытие сюжета)
надо лишь, чтоб Степлтон не купил где-то этого пса, а, ковыряясь среди старых книг, может быть, даже в Баскервилль-Холле, обнаружил одну странную и очень древнюю, например, в чёрном переплёте и, скажем, с перевёрнутой пентаграммой на обложке, и прочитал затем из неё несколько строчек на неизвестном гортанном языке, которые были напечатаны на странице под рисунком странного и страшного существа, похожего на огромную собаку... Ну и пули тогда в револьверах Холмса, Лестрейда и Ватсона в конце просто должны быть серебряными. А больше в повествовании ничего менять и не надо:wink:
Оценка: 10
Собственно, довольно интересная ситуация с этим романом. Он является одним из лучших и, без сомнения, самым известным романом Конан Дойля. Но написан он был автором уже после того, как тот «убил» Холмса, под давлением издательств и читателей. Это обстоятельство делает честь автору - во-первых, он смог создать такого героя известного и любимого всеми героя, и во-вторых, даже не желая больше писать об английском сыщике, тот выдает невероятно шикарное произведение.
Мои впечатления, разумеется, строго положительные. Запутанная история, где уместилась не одна, а пол дюжины тайн, каждая из которых имеет свою собственную неожиданную развязку, причем все эти истории аккуратно связаны в одну, собственно, основную.
Разделяю мнение читателей - одно из лучших произведений Артура.
10 Баллов!
Оценка: 10
Возможно, это лучшая вещь из всего цикла о Холмсе. Конан Дойл написал её после десятилетнего перерыва, в промежутке между гибелью Холмса и его возвращением. События разворачиваются за год или два до женитьбы Уотсона. Оживлять Холмса ещё и в мыслях не было. Но именно после выхода «Собаки» англичане единодушно потребовали вернуть героя, и автору пришлось сдаться.
«Собака Баскервилей» - это не совсем детектив. Кое-что от детектива, кое-что от готического романа былых времён, кое-что от будущих триллеров. Холмс, как известно, действует только в первых и последних главах. Поначалу он терпит неудачи, да и финал не блестящий. Чуть не скормил клиента собаке. И всё-таки получился настоящий шедевр. Кто не согласен, пусть вспомнит свои самые первые впечатления от книги.
В чём же секрет такого ошеломляющего успеха? Версий можно предложить много. Герои здесь на редкость убедительны, и главные, и второстепенные. Для детектива это даже роскошь, так как может преждевременно раскрыть интригу. Следствие постоянно натыкается на препятствия в форме бытовых мелочей и неожиданных поступков окружающих. Мелочи эти естественны, но учесть их заранее практически невозможно. Как обычно и бывает.
И, конечно, самое главное – атмосфера романа. Если кого-то из нас попросить теперь назвать какое-нибудь английское графство, большинство, вероятно, назовёт Девоншир. Страна болот и невысоких гранитных утёсов под пером автора превратилась в волшебное царство. Причём это царство органично вписывается в викторианскую Англию с её кэбами, паровозами, безоружными полисменами и почтой, доставляющей письма в день отправки.
Собственно, версия событий, предложенная Холмсом, почти столь же фантастична, как и старая легенда о чудовище с болот. Но благодаря таланту писателя в равной мере обрели бессмертие и злая собака из 1887, и демонический пёс, веками преследующий род Баскервилей.
Оценка: 10
Боюсь оказаться необъективным, потому что отношу себя к поклонникам сэра Артура и его литературных персонажей. Но «собака Баскервилей» - это одно из лучших, если не самое лучшее произведение английской литературы вообще и романов Конан Дойля. Как тонко и интересно изображены английские пейзажи, в которые вписаны леденящую душу легенды и предания Старой Англии! А чего стоят описания героев? Право слово, тот самый таинственнй беглец, оказавшийся беглым каторжником, выписан нисколько не хуже, нежели сам сыщик!
Можно сравнить Артура конан Дойля с великими живописцами, для которых не имело значения, что они пишут на холсте - портрет человека из высшего света или уличная девчушка.
Оценка: 10
Сколько переизданий, сколько экранизаций этого романа! Здесь есть все, что так привлекает читателя: множество интриг, любовная линия, мистика (которая на поверку оказывается самой что ни на есть реальностью), живописная легенда о древнем проклятии. Герои постоянно ходят по краю, мы не знаем, кто погибнет следующий, от жуткого завывания на болотах в жилах стынет кровь. И даже если мы все заранее знаем и сюжет выучили наизусть, как только появляется очередная экранизация, мы снова пересматриваем, и снова цепенеем от страха. Этот роман действительно жемчужина среди всех произведений о Шерлоке Холмсе. Очень жаль, что сейчас нет хоть немного похожих авторов, которые умели бы создать подобную атмосферу без излишне кровавых подробностей, так тонко играя на человеческих страхах и пороках.
Оценка: 10
Сельский врач Джеймс Мортимер обращается к Шерлоку Холмсу за помощью. Он рассказывает о зловещей легенде, связанной с фамилией Баскервилей и записанной одним из представителей этой семьи, прямым потомком Хьюго Баскервиля, чье ужасное преступление навлекло проклятие на Хьюго и его род. Согласно легенде, всех отпрысков семейства в роковой час смерти ожидает встреча с огромной дьявольской собакой.
Этот роман, наряду с «Пестрой лентой», является для меня одним из двух наиболее запоминающихся произведений о Шерлоке Холмсе, с которыми имя сыщика ассоциируется еще с детства.
Неповторимая атмосфера таинственного Гримпена, каменных остатков жилищ древних людей, мрачных пустошей и зловещих торфяников Дартмура, укрытых туманом, тишину над которыми разрывает потусторонний вой адской твари, - все это описано автором столь живописно, что читателю не составит никакого труда погрузиться в повествование с головой и стать свидетелем всех событий, очевидцем которых по воле автора оказывается Ватсон. Теперь кажется, что атмосфера в романе отыгрывает настолько значимую роль, что отодвигает в сторону детективный сюжет и фигуру Холмса, даже без учета мрачной предыстории, нагнетающей напряжение.
Что касается детективного элемента, я не могу сказать, что он порадовал. Первые две трети действительно интересно следить за поворотами сюжета: тихо следовать по пятам за Берримором, прислушиваться к звукам с пустоши, с опаской поглядывать в сторону топей и ожидать в древней каменной лачуге таинственного незнакомца, - но вот к началу финальной трети ты уже знаешь, кто преступник. Единственная неизвестная переменная теперь касается лишь того, будет ли спасен молодой Генри Баскервиль. И хотя надеешься, что Конан Дойл припрятал хитрый твист, который заставит удивиться самого Холмса, этого не происходит.
Однако, как я уже писал выше, книга эта прочно засела у меня в голове. И дело тут не в том, что сюжет я знал с малых лет, совсем напротив - «Собаку Баскервилей» я прочитал только сейчас. Тем не менее, есть истории, которые запоминаются благодаря определенным стойким ассоциациям. Они становятся культурным явлением и тут уж хочешь не хочешь, а никуда от них не денешься. Так происходит и в данном случае: из-под корешка этой книги по ночам выползает туман, заполняет комнату, застилая лунный свет, а откуда-то из белесой мглы на тебя смотрит притаившийся зверь, остается лишь затаить дыхание и напряженно вслушиваться в мрачную песнь пустоши, боясь услышать знакомый леденящий крик.
Оценка: 10
Хрестоматийный образец детектива и одна из лучших вещей Конан Дойля. Хладнокровный и хитрый преступник и мастер дедукции, побеждающий преступника умом и решимостью. Примечательно,
Спойлер (раскрытие сюжета)
(кликните по нему, чтобы увидеть)
что один злодей в повести гибнет случайно (Селдон), а другого карает сама природа (Степлтон гибнет в болоте)
.Как хорошо описаны зловещие болота - их будто видишь своими глазами. Очень хорош (
Спойлер (раскрытие сюжета)
(кликните по нему, чтобы увидеть)
хотя и играет мало роли в сюжете
) старик Френкленд, борющийся то за права общины, то за частную собственность. Это называется синдром сутяжничества. В книге читать об этом забавно, но не дай Бог такого соседа в реальности:smile:.
В Англии много легенд об адских псах. Конан Дойль замечательно воспользовался одной из них.
Повесть написана в 1902 году. Великобритания на вершине могущества, Англия - «остров мирный и веселый», и хотя болота помнят мрачных первобытных людей и помнят злодеев средневековья, Шерлок Холмс - воплощение рациональной эпохи - изгоняет призраков прошлого.
Спойлер (раскрытие сюжета)
(кликните по нему, чтобы увидеть)
Интересно, питал ли сэр Чарльз к Лоре только жалость или еще и какую-то нежность:smile:? Больно читать, что это чувство его и погубило - он пришел к калитке, чтобы встретиться с Лорой.
.Есть в повести эпизод, который не мог напугать ее первых читателей, но который для нас выглядит предвестием будущего зла. Добрейший доктор Мортимер говорит: «Одного взгляда на круглый череп нашего друга достаточно, чтобы обнаружить в нем представителя кельтской расы, с ее восторженностью, с ее склонностью к сильным чувствам». Первые читатели повести не могли знать, что через сорок лет Британия будет воевать с державой, помешавшейся (среди прочего) на измерении черепов.
Фильм с Ливановым и Соломиным - тоже уже классика. Мы с отцом смотрели его в сельском клубе, и страшно было возвращаться через лес. А вот фразы: «Овсянка, сэр» в повести нет.:smile::smile::smile:
Оценка: 10
Гениально! Браво!
Одна из немногих книг, которым без угрызений совести готов ставить десять и даже одинадцать баллов из десяти!
Но, попробую описать свои чувства подетальнее.
Что необычно, это то, что роман захватывает буквально с первых слов. Нет никакой раскачки, рассасывания предыстории. Все четко и по делу, не теряя при этом художественного веса. Незначительные и странные на первый взгляд детали в конце играют главную роль! Сколько раз не встречался этот прием в произведениях Дойла, а своего эффекта он не потерял! Я же сразу обратил на них внимание, но что до такого дойдет, даже и не предполагал.
Атмосфера на протяжении всего романа царит мрачная и непредсказуемая. Постоянно ждешь удара адского пса из вековой легенды, который охотится на отпрысков древнего рода. А разгадка оказывается такой жизненной и прозаичной.
Построен роман идеально. Нет пробелов и лишнех деталей, которые не играют никакой роли. Даже беглый преступник сыграл свою, хоть и безутешную, но очень важную партию. Интересно входит на сцену Холмс.
Удовольствие получил очень большое. Уважение автору.:appl:
Оценка: 10
Просторы древней Англии были окутаны туманами. Как и всегда, как и теперь. Болотистая земля на юго-западной оконечности этого острова, с давних времён заселялась людьми. Вот они возводят утлые хижины на окраине смертельно опасных болот, вырубают жилища в крепких костях земли каменистых холмов. Дивные руки мастеров создают причудливые инструменты из камня, шьют одежду из шкур, они ставят менгиры и возводят дольмены - то, что веками позже будут исследовать поколения учёных, среди которых был некий доктор Мортимер. Вот один из них, высокий, рыжий мастеровой, возможно, даже предок тех людей, которые многими веками позже обоснуются в огромном, с его точки зрения, каменном строении, и назовут себя именем Баскервили. Он мастерит что-то на краю своего жилья, при свете костра, и вглядывается настороженным взором в шелестящую тишину болот. Темнота и тихое шуршание неведомой жизни настораживает его... И тут туман разрывает жуткий вой - кто знает, чей, может быть, волка, может быть собаки... Если не более страшного и жуткого существа, сияющего мертвенно-бледным светом, скачущего сквозь мрак и ищущего свою жертву...
Прошу прощения за это слегка лирическое отступление, но именно такая атмосфера складывается вокруг дартмурских болот и старинной родовой легендой, на фоне древних остатков жизни человеческой они кажутся лишь мгновением на фоне молчаливых тысячелетий. Это даже не детектив, поскольку Холмс появляется здесь ровно там, где нужно, чтобы «завести» сюжет в чёткие рамки детектива. А так - это мистика, и для её отображения нужен был впечатлительный и романтичный доктор Уотсон. Древние болота, старинный молчаливый замок, странные люди, живущие вокруг, ощущение чего-то дремучего, угрожающего и гнетущего - вот что создаёт неповторимую атмосферу этой необычной вещи. Таинственное - вот главный герой этого романа, и Конан Дойл прекрасно знает, как играть с воображением читателя, подкидывая ему один смутно узнаваемый образ за другим, играя с его тайными страхами, засевшими глубоко-глубоко в суть его сознания...
Хотя и как детектив это очень хорошо, поскольку здесь он смотрится очень органично. Изощрённое убийство требует действительно большой фантазии и для преступника, и для сыщика, и автор прекрасно сплетает готическую таинственность с холодной логикой Шерлока Холмса, образуя из них практически «диалектическое единство».
В общем и целом, это прекрасный межжанровый эксперимент, хорошо продуманный и прекрасно написанный. Вероятно, это лучший роман Артура Конан Дойла за всю его творческую жизнь, поскольку найти такой баланс самых разных элементов ему, как мне помнится, не удавалось...
Оценка: 9
«Из 500 моих дел это самое сложное и запутанное», - говорит Холмс в этом романе, и трудно с ним не согласиться. И про своего противника великий сыщик не раз повторяет, что это самый достойный его враг. Уж какой там профессор Мориарти! Тот был придуман лишь с одной целью - избавить, наконец, автора от надоевшего героя. В «Собаке Баскервилей» целая галерея весьма ярких персонажей и все они вполне живые, полнокровные люди. Думается, в этом секрет громадного успеха этой книги. А еще здесь потрясающая атмосфера, и если даже знаешь сюжет до тонкостей, можно перечитать роман холодным осенним дождливым вечером (так и хочется добавить вслед за автором: «когда силы зла властвуют безраздельно»), и снова поверишь в легенду о собаке Баскервилей и в ту Англию, которой давно уже нет...
Оценка: 10
Довольно часто бывает так, что начитавшись хвалебных рецензий, наслушавшись восторженных отзывов друзей и знакомых, решаешь прочесть ту или иную книгу, а в итоге ощущаешь полнейшее разочарование. К счастью, роман «Собака Баскервилей» к этой категории не относится. Если честно, мне даже сложно представить себе человека, которому эта книга могла бы не понравиться, настолько она увлекательна, разнопланова и выверена до самых мелочей, что ограничиться одним прочтением здесь вряд ли возможно, и, открывая знакомые страницы, ты вновь и вновь переживаешь волнение, страх и нарастающее напряжение, неважно, что финал уже известен, имя убийцы само всплывает в памяти, а тайна родового проклятия стала уже притчей во языцех - здесь есть какая-то магия, очарование неведомого, которые не под силу разрушить даже рациональным авторским объяснениям.
На этот раз Холмс расследует таинственную гибель владетеля Баскервиль-холла, имения в графстве Девоншир, по просьбе его наследника, которому также может грозить опасность. В центре сюжета - старинная легенда о родовом проклятии - адский пес неотвратимо преследует Баскервилей за прегрешения их далекого предка, погибшего на болотах от клыков неведомой твари. Здесь сразу же возникает ассоциация с псами Тиндала, созданными фантазией Фрэнка Белнапа Лонга, входившего в круг почитателей Г.Ф. Лавкрафта. Вообще, мотив неотвратимого сверхъестественного возмездия - от мифов Эллады с их неотступными эриниями, до современного психологического хоррора - неизменно будит самые глубокие страхи человеческого подсознания, и это неудивительно, ведь каждый из нас грешен.
Действие романа происходит как в урбанистической суматохе столичного Лондона, так и в провинциальной тиши патриархального Девоншира. Лондон служит декорацией к завязке и эпилогу произведения, где первую скрипку играет Холмс, а основное действие разворачивается в сельской местности и там, внезапно, на первый план выходит доктор Ватсон, который пытается самостоятельно, в отсутствие Шерлока, вести расследование, и нельзя сказать, что у него это плохо получается. Наивысшей похвалы достойны девонширские антуражи - такую мрачную, насыщенную безысходностью готику редко отыщешь даже в профильных произведениях этого жанра.
Давящая атмосфера Баскервиль-холла сродни средневековым замкам с привидениями, здесь каждый скрип половицы, каждое завывание ветра, в котором слышится женский плач, заставляют с ужасом втягивать голову в плечи. Бескрайние торфяные просторы Гримпенской трясины, окрашенные дневным очарованием осеннего леса, по ночам разносят по округе демонический вой, от которого стынет кровь, а луна вот-вот готова высветить зловещие силуэты неведомых монстров. Здесь всё дышит духом древности - развалины мегалитических построек, таинственные каменные монолиты и множество неисследованных пещер, в глубине которых может скрываться всё что угодно.
Подбор второстепенных персонажей романа просто идеален - каждый из них скрывает свои тайны, каждому предстоит в свою очередь сыграть ключевую роль в сюжете произведения. Дворецкий Бэрримор со своей женой будто бы плоть от плоти Баскервиль-холла, у них своя история, своя драма, достойные отдельного рассказа. Дополнительной остроты сюжету придает наличие беглого преступника Селдона, который скрывается на болотах и в любой момент может напасть на местных обитателей. Особо интересны соседи Генри Баскервиля - каждый из них яркая неординарная личность с нетривиальным хобби. Такие разные внешне брат и сестра Стэплтоны, проживающие в Меррипит-Хаус, приятель покойного сэра Чарльза доктор Мортимер, склочный старик Фрэнкленд и его дочь Лаура Лайонс, проживающая отдельно от старика в Кумби-Треси - все они переливаются сочными самобытными красками, которые являются частью палитры мастера своего дела - Артура Конан-Дойля.
Мистер Стэплтон увлекается энтомологией и знает Гримпенские болота, как свои пять пальцев. Старик Фрэнкленд - профессиональный сутяжник и по совместительству астроном-любитель. Жертва несчастной любви Лаура Лайонс, стремящаяся к независимости, вынуждена зарабатывать скудные средства к существованию, набирая тексты на печатной машинке. Доктор Мортимер, в свою очередь, увлекается сравнительной антропологией, вооружившись краниометром исследует черепа как давно умерших предков англосаксонской расы, так и своих современников - в те благодатные времена этими штудиями ещё можно было заниматься невозбранно, без опасений увидеть под окнами «черный воронок».
Довольно интересна структура произведения, линейное повествование подается вполне разнообразно - после отъезда из Лондона события сначала облекаются в эпистолярную форму - Ватсон пишет Холмсу пространные отчеты о своей деятельности,- а затем автор прибегает к формату дневниковых записей, ведущихся от лица Доктора. Привычный авторский стиль, кажется, стал ещё богаче - такой образности, атмосферности и даже поэзии в прозе вряд ли удастся найти в иных произведениях цикла о Шерлоке Холмсе. Сюжет на всем протяжении увлекателен и насыщен, повествование нигде не провисает, и каждая деталь, пусть даже незначительная, впоследствии может оказаться ключевой.
Если и есть в романе отдельные недочеты, то мне их разглядеть не удалось - какой аспект произведения ни затронь - сплошь положительные эмоции и впечатления. Рекомендовать эту книгу можно практически всем, независимо от возраста, особенно ценителям качественной приключенческой, детективной и даже мистической литературы. Для меня «Собака Баскервилей» в первую очередь не детектив, но, несмотря на полное отсутствие мистики, великолепный готический роман в духе Э.А. По и Г.Ф. Лавкрафта. Всем кому понравилась классическая советская экранизация «по мотивам» - книгу следует читать в обязательном порядке - фильм безусловно хорошо, но всё-таки для полного погружения в атмосферу, для чёткого уяснения всех нюансов и расстановки подводных камней читать оригинальное произведение просто необходимо. Как итог, перед нами нестареющая классика приключенческого жанра, которая никогда не утратит своей актуальности и мрачного очарования.
nikalexey , 17 октября 2009 г.без сомнений, лучшее произведение в цикле о Холмсе. Этому способствовало, на мой взгляд, несколько моментов. Во-первых, это роман, тогда как большинство произведений из цикла - небольшие рассказы. В романе же Дойл сумел раскрыть полностью все стороны своего таланта, а значит и умения сыщика Шерлока Холмса, который снова умело распутал казалось бы совершенно невообразимую ситуацию. Во-вторых жанр - смесь детектива и некоего мистического начала. Этот прием - с одной стороны всегда здравомыслящий Холмс, а с другой стороны суеверия, древние легенды, проклятия рода и странные убийства, захватывают читателя и не оставляют его до самого конца. Читателю приходится выбирать между мистическим и рациональным. И это умелое балансирование, поочередные улики то в ту, то в иную сторону, не оставляют читател равнодушным, заставляя придумывать все новые и новые версии случившегося.
Эта захватывающая история о неком адском, злобном и мистическом существе, обитающем на торфяных болотах - семейном проклятии рода Баскервилей - вряд ли нуждается в комментариях: ее сюжет и герои знакомы каждому! Фамильные тайны, ревность, борьба за наследство, явление пса-призрака, интригующее расследование загадочных событий - всё это создаёт неповторимый колорит одного из лучших произведений детективного жанра. Это не детектив в чистом виде - в ней можно заметить элементы психологического романа, дневниковой прозы и, конечно же, готического романа ужасов.
Приятного чтения!
Оценка: 10
"Собака Баскервилей 14 (Шерлок Холмс) - Собака Баскервилей."
Один из недостатков Шерлока Холмса, если только можно назвать это недостатком, заключался в том, что он чрезвычайно неохотно сообщал свои планы другому лицу до момента их выполнения. Отчасти это происходило несомненно от его собственного властного характера, склонного господствовать и удивлять тех, кто его окружал. Отчасти же причиною тому была профессиональная осторожность, заставлявшая его никогда ничем не рисковать. Но как бы то ни было, в результате эта черта оказывалась очень тяжелою для тех, кто действовал в качестве его агентов и помощников. Я часто страдал от нея, но никогда она так не угнетала меня, как во время нашей продолжительной езды в темноте. Впереди нам предстояло великое испытание, мы были близки, наконец, к своему заключительному усилию, а между тем Холмс ничего не сказал, и я мог только предполагать, какой будет ход его действий. У меня каждый нерв дрожал от ожидания, когда, наконец, холодный ветер, задувший нам навстречу, и темное пустынное пространство доказали мне, что мы очутились на болоте. Каждый шагь лошадей, каждый оборот колеса приближал нас к нашему конечному приключению.
Нашему разговору препятствовало присутствие. кучера наемного экипажа, и мы были принуждены говорить о пустяках, когда наши нервы были натянуты от волнения и ожидания. Я почувствовал облегчение от такой неестественной сдержанности, когда мы миновали дом Франкланда, и я знал, что мы уже близко от голля и от арены действия. Мы не доехали до подъезда, а остановились у ворот аллеи. Мы расплатились с кучером и велели ему тотчас же ехать обратно в Тэмиль-Кумб, а сами пошли по направлению к Меррипит-гаузу.
Вооружены ли вы, Лестрэд?
Маленький сыщик улыбнулся.
Пока на мне брюки, в них есть верхний карман, а пока в них есть верхний карман, то кое-что в нем находится.
Хорошо. Мой друг и я приготовлены ко всяким случайностям.
Вы, видимо, близко знакомы с этим делом, мистер Холмс? В чем теперь будет заключаться игра?
В ожидании.
Честное слово, я нахожу это место не очень веселым, - сказал сыщик, с дрожью осматриваясь кругом на мрачные склоны холмов и громадное озеро тумана, спустившагося над Гримпенскою трясиною. Я вижу огоньки какого-то дома впереди нас.
Это Меррипит-гауз, - конечный пункт нашего пути. Попрошу вас идти на цыпочках и говорить шопотом.
Мы осторожно двигались по дорожке по направлению к дому, но в двух стах, приблизительно, ярдах от него Холмс остановил нас.
Эти камни направо могут служить прекраснейшими ширмами, - сказал он.
Мы должны ожидать здесь?
Да, здесь мы устроимся в засаде. Войдите в эту дыру, Лестрэд. Вы бывали в доме, Ватоон, не правда ли? Можете ли вы сообщить о расположении комнат? Что это за решетчатые окна с этого угла.
Это, кажется, окна кухни.
A то, там, что так ярко освещено?
Это, конечно, столовая.
Штора поднята. Вы лучше знакомы с местностью - подползите тихонько к окнам и посмотрите, что они там делают, но, ради самого неба, не выдайте им своего присутствия.
Я пошел на цыпочках по тропинке и остановился за низкою стеною, окружавшею жидкий фруктовый сад. Пробираясь под тенью этой стены, я дошел до места, с которого мог смотреть прямо в незавешенное окно.
В комнате находились только двое мужчин - сэр Генри и Стапльтон. Они сидели друг против друга за круглым столом и были обращены ко мне в профиль. Они оба курили сигары, и перед ними стояли кофе и вино. Стапльтон говорил с оживлением, баронет же был бледен и рассеян. Может быть, его угнетала мысль о предстоящем ему одиноком пути по зловещему болоту.
Пока я наблюдал за ними, Стапльтон встал и вышел из комнаты, а сэр Генри наполнил стакан вином и, прислонившись к спинке стула, покуривал сигару. Я услыхал скрип двери и хрустящий звук шагов по гранию. Шаги направлялись вдоль тропинки по ту сторону стены, под которой я стоял, скорчившись; заглянув поверх нея, я увидел, как натуралист остановился у двери какого-то сарая, стоявшего в углу плодового сада. Раздался звук повернутого в замке ключа, и когда Стапльтон вошел в сарай, то оттуда послышался какой-то странный шум борьбы. Он пробыл в сарае не более минуты, после чего снова раздался звук повернутого ключа, Стапльтон прошел мимо меня и вошел в дом. Я увидел, как он вернулся к своему гостю, и тогда потихоньку прополз обратно к своим товарищамь и рассказал им, что видел.
Вы говорите, Ватсон, что дамы не было с ними? - спросил Холмс, когда я закончил свое донесение.
Где она может быть, раз ни одна комната, кроме кухни, не освещена.
Не могу себе представить.
Я сказал, что над Гримпенскою трясиною висел густой белый туман. Он медленно подвигался к нам и производил впечатление стены - низкой, но плотной и ясно определенной. Луна освещала его, и он имел ввд большого мерцающего ледяного поля, над которым возвышались вершины дальних пиков, как бы лежавшие на его поверхности.
Он двигается к нам, Ватсон.
A это важно?
Очень важно, - единственное, что может расстроить мои планы. Но сэр Генри не должен теперь замедлить. Уже десять часов. Наш успех и даже его жизнь могугь зависеть от того, выйдет ли он из дому раньше, чем туман дойдет до тропинки.
Над нами ночь была светлая и прекрасная. Звезды ярко и холодно блестели, а полная луна освещала всю местность мягким, неопределенным светом. Перед нами стоял темный остов дома, его зазубренная крыша и трубы, резко очерченные на небе, усеянном звездами. Широкие полосы золотистого света из низких окон простирались через сад на болото. Одно из них вдруг потухло. Слуги вышли из кухни. Оставалось только окно столовой, в которой двое мужчин, - хозяин-убийца и ничего не подозревавший гость, - все продолжали болтать, покуривая свои сигары.
С каждою минутою белая плоскость, покрывавшая половину болота, придвигалась все ближе и ближе к дому. Уже первые тонкие клочки её завивались в золотистом квадрате освещенного окна. Дальняя часть стены сада уже стала невидимою, и деревья подымались из полосы белаго пара. Пока мы наблюдали за этим, туман уже окружил, точно гирляндами, оба угла дома и медленно свертывался в плотный вал, над которым верхний этаж дома и крыша плавали, как фантастический корабль. Холмс со страстною горячностью ударил кулаком об скалу и от нетерпения топнул ногою.
Если он не выйдет через четверть часа, тропинка будет скрыта туманом. Через полчаса мы не в состоянии будем видеть свои руки.
Не лучше ли нам передвинуться назад, на более высокую почву?
Да, я думаю это будет хорошо.
Итак по мере того, как туманный вал двигался вперед, мы отступали от него назад, пока не очутились в полумиле от дома; между тем густое белое море, с посеребренною луною поверхностью, медленно и беспощадно наступало на нас.
Мы идем слишком далеко, - сказал Холмс. Нам нельзя рисковать, чтобы сэра Генри догнали прежде, чем он успеет дойти до нас. Мы во что бы то ни стало должны удержат свою позицию на этом месте.
Холмс опустился на колени и приложил ухо к земле.
Слава Богу, он, кажется, идет.
Тишину болота нарушили быстрые шаги. Схоронившись между камнями, мы пристально всматривались в туманную полосу впереди нас. Звук шагов становился слышнее, и из тумана, как сквозь занавес вышел человек, которого мы ожидали. Он с удивлением оглянулся, когда вышел в светлое пространство и увидел звездную ночь. Затем он быстро пошел по тропинке, прошел близко мимо нашей засады и стал подниматься по длинному склону позади нас. Он беспрестанно поворачивал голову и оглядывался, как человек, которому не по себе.
Тс! - воскликнул Холмс, и я услыхал, как щелкнул взведенный курок. Смотрите! Она бежит сюда.
Из средины этого медленно подползавшего туманного вала раздавались редкие, беспрерывные хрустяшие удары. Туман расстилался в пятидесяти ярдах от нас, и мы все трое всматривались в него, не зная, какой ужас вынырнет оттуда. Я находился у самого локтя Холмса и взглянул на его лицо. Оно было бледное и торжествующее, а глаза ярко блестели при лунном освещении. Но вдруг они уставились вперед неподвижным, суровым взглядом, и рот его раскрылся от удивления. В тот же момент Лестрэд испустил вопль ужаса и броглся ничком на землю. Я вскочил на ноги, сжимая отяжелевшею рукою револьвер и парализованный ужаснейшею фигурою, выпрыгнувшей на нас из тумана. То была собака, громадная, черная, как уголь, собака, но такая, какую ни один смертный глаз никогда не видывал. Пасть её извергала пламя, глаза горели, как раскаленные угли, морда, загривок и грудь были обведены мерцающим пламенем. Никогда свнхнувшийся ум в самом беспорядочном бреде не мог бы представить себе ничего более дикого, более ужасного, более адского, чем эта темная фигура со звериною мордой, выскочившая на нас из стены тумана.
Длинными прыжками неслась громадная черная тварь по тропинке, следуя по пятам за нашим другом. Мы так были парализованы этим внезапным появлением, что не успели опомниться, как она проскакала мимо нас. Тогда Холмс и я разом выстрелили, и ужасный рев доказал нам, что один из нас по крайней мере попал в цель. Однако же, она продолжала нестись вперед. Мы видели, как далеко от нас на тропинке сэр Генри оглянулся: лицо его, освещенное луною, было бледно, руки в ужасе подняты, и он беспомощно смотрел на страшное существо, преследовавшее его.
Но крик боли, изданный собакою, рассеял все наши опасения. Если она была уязвима, то, значит, она была смертна, и если мы могли ее ранить, то могли и убить. Никогда я не видывал, чтобы человек мог так бежать, как Холмс бежал в эту ночь. Я считаюсь легким на бегу, но он опередил меня настолько же, насколько я опередил маленького сыщика. Пока мы бежали по тропинке, мы слышали повторенные крики сэра Генри и низкий вой собаки. Я видел, как животное вскочило на свою жертву, повалило его на землю и бросилось к его горлу; но в этот самый момент Холмс выпустил пять зарядов своего револьвера в бок свирепой твари. Издав последний предсмертный рев и злобно щелкая зубами на воздух, она повалилась на спину, неистово дергая всеми четырьмя лапами, а затем бессильно упала на бок. Задыхаясь, подбежал и я и приставил свой револьвер к страшной светящейся голове, но бесполезно уже было спускать курок. Исполинская собака была мертва.
Сэр Генри лежал без чувств. Мы разорвали его воротник, и Холмс прошептал благодарственную молитву, когда оказалось, что на шее нет никакой раны и что мы поспели вовремя. Веки нашего друга уже начали подергиваться, и он сделал слабую попытку шевельнуться. Лестрэд влил баронету в рот немного водки из своей фляжки, и тогда на нас уставилась пара испуганных глаз.
Боже мой! - прошептал он. Что это такое было? Царь небесный! Что это такое было?
Что бы оно ни было, оно теперь мертво, ответил Холмс. Мы на веки уложили ваше родовое привидение.
Тварь, распростертая перед нами, одними своими размерами и силою была страшна. Это была не чистокровная ищейка и не чистокровный мастиф, но казалась помесью этих двух пород, худая, дикая и величиною с маленькую львицу. Даже теперь, в покое смерти, из громадных челюстей точно капало голубоватое пламя, и маленькие, глубоко посаженные свирепые глаза были окружены огненным сиянием. Я опустил руку на сверкавшую морду, и когда отнял ее, то мои пальцы тоже засветились в темноте.
Фосфор! - сказал я.
Да, хитрый препарат фосфора, - подтвердил Холмс, нюхая мертвое животное. Он не имеет никакого запаха, который мог бы препятствовать чутью собаки. Мы очень виноваты перед вами, сэр Генри, тем, что подвергли вас такому испугу. Я ожидал встретить собаку, но не такую тварь, как эта. К тому же туман не дал нам времени принять ее.
Вы спасли мне жизнь.
Подвергнув ее сначала опасности. Чувствуете ли вы себя достаточно сильным, чтобы встать?
Дайте мне еще глоток водки, и я буду готов на все. Так! Теперь не поможете ли вы мне встать? Что вы намерены делать?
Оставить вас здесь. Вы не пригодны для дальнейших приключений в эту ночь. Если вы подождете, то кто-нибудь из нас вернется с вами в голль.
Сэр Генри пробовал двинуться, но он все еще был страшно бледен, и все члены его дрожали. Мы подвели его к скале, около которой он сел, весь дрожа и закрыв лицо руками.
Теперь мы должны вас покинуть, - рказал Холмс. Нам следует довершить свое дело, и тут важна каждая минута. Мы установили факт преступления, остается схватить преступника.
Тысяча шансов против одного застать его теперь дома, - продолжал Холмс, когда мы быстро шли обратно по тропинке. Выстрелы наверное дали понять ему, что игра его проиграна.
Мы находились довольно далеко, и туман мог заглушить звук выстрелов.
Можно быть уверенным, что он следовал за собакою, чтобы отозвать ее. Нет, нет, он наверное исчез! Но мы все-таки обыщем дом, чтобы вполне удостовериться.
Парадная дверь была отперта; мы бросились в дом и перебегали из комнаты в комнату, к удивлению встретившего нас в коридоре шатавшагося от старости слуги. Нигде не было освещения, кроме столовой, но Холмс снял лампу и не оставил ни одного угла в доме неизследованным. Нигде не было признаков человека, которого мы искали. Но в верхнем этаже дверь одной из спален была заперта на ключ.
Тут есть кто-то!- Воскликнул Лестрэд. Я слышу движение. Откройте эту дверь.
Изнутри доходили до нас слабые стоны и шуршанье. Холмс ударил ступней в дверь как раз над замком, и она открылась настежь. С револьверами наготове мы все бросились в комнату.
Но в ней не было никаких признаков отчаянного и огьявленного негодяя, которого мы ожидали увидеть. Вместо этого нашим взорам представилось нечто столь странное и столь неожиданное, что мы несколькотсекунд смотрели с удивлением.
Комната имела вид маленького музея, и по стенам были расставлены целые ряды ящиков с стеклянными крышками, наполненных коллекциею бабочек и молей, собирание которой составляло развлечение этого сложного и опасного человека. На середине комнаты стояло вертикально бревно, подведенное тут когда-то для поддержки поеденных червями балок, на которых держалась крыша. К этому столбу была привязана фигура, настолько тесно обернутая и закутанная с головою простынями, что на первый взгляд нельзя было разобрать, мужчина это или женщина. Одно полотенце обхватывало голову и было прикреплено к столбу. Дрyroe покрывало нижнюю часть лица, и над ним два черных глаза, полных выражения горя, стыда и ужасного вопроса, пристально смотрели на нас. В одно мгновение разорвали мы все узы, и миссис Стапльтон свалилась на пол. Когда её красивая голова упала ей на грудь, я увидел вокругь её шеи отчетливый красный знак от удара плетью.
Животное! - воскликнул Холмс. Лестрэд, давайте сюда свою фляжку! Посадите ее на стул! Она упала в обморок от жестокого обращения и слабости.
Она снова открыла глаза.
Спасен ли он? - спросила она. Убежал ли он?
Он не может убежать от нас, сударыня.
Нет, нет, я говорю не о муже. Сэр Генри? Спасен ли он?
Спасен. A собака?
Она издала глубокий вздох облегчения.
Слава Богу! Слава Богу! О негодяй! Посмотрите, что он сделал со мною, - воскликнула она, засучивая рукава, и мы с ужасом увидели, что руки её были все в синяках. Но это ничего! ничего! Он истерзал и осквернил мою душу! Я все могла выносить: дурное обращение, одиночество, жизнь, полную разочарований, все, пока могла питать надежду, что он меня любит, но теперь я знаю, что была только его орудием и что он обманывал меня.
Видимо, вы не относитесь к нему доброжелательно, - сказал Холмс. Так откройте нам, где его найти. Если вы когда-нибудь помогали ему делать зло, так теперь, ради искупления, помогите нам.
Есть одно только место, куда он мог убежать, - ответила она. В самом центре тряенны существует на островке старый заброшенный оловянный рудник. Там держал он свою собаку и там же он приготовил себе убежище. Туда только и мог он скрыться.
Стена тумана упиралась в самое окно. Холмс поднес к нему лампу.
Посмотрите, - сказал он. Никто не мог бы сегодня найти дорогу в Гримпенскую трясину.
Она рассмеялась и захлопала в ладоши. Глаза и зубы её разгорелись свирепою радостью.
Он мог найти дорогу туда, но оттуда никогда. Как может он сегодня ночью увидеть вехи? Мы вместе с ним расставляли их, чтобы наметить тропинку через трясину. Ах, если бы я только могла сегодня вынуть их. Тогда он был бы в ваших руках.
Для нас было очевидно, что всякое преследование будет тщетно, пока не рассеется туман. Мы оставили Лестрэда охранять дом, а сами отправились с баронетом в Баскервиль-голль. Нельзя было уже больше скрывать от него историю Стапльтонов, но он мужественно вынес удар, когда узнал истину о женщине, которую любил. Однако же, приключения этой ночи потрясли его нервы, и к утру он лежал в бреду, во власти жестокой горячки, и доктор Мортимер сидел около него. Им суждено было сделать вместе путешествие вокругь света прежде, чем сэр Генри стал снова тем здоровым, бодрым человеком, какдм он был, пока не сделался хозяином злосчастного поместья.
A теперь я быстро заканчиваю этот оригинальный рассказ, в котором я старался, чтобы читатель делил с нами страхи и смутные догадки, которые так долго омрачали наши жизни и окончились так трагически. К утру туман рассеялся, и миссис Стапльтон проводила нас до того места, с которого начиналась тропинка через трясину. Когда мы увидели, с какою горячностью и радостью эта женщина направляла нас по следам своего мужа, мы поняли, как ужасна была её жизнь. Мы оставили ее на узком полуострове твердого торфа, который вдавался в трясину. От его оконечности маленькие прутья, кое-где воткнутые, указывали, где тропинка, извиваясь, проходила от одной группы тростников к другой, между покрытыми зеленою плесенью пропастями трясины, непроходимой для незнающего человека. От гниющего тростника и тины шел запах разложения, и тяжелый, полный миазмов пар ударял нам в лицо, между тем как от неверного шага мы не раз погружались по колено в черную дрожавшую трясину, которая мягкими волнами расходилась на ярды вокруг наших ног. Когда мы шли, она, как клещами, схватывала нас за пятки; когда же мы погружались в нее, то казалось, что вражеская рука силою тащит нас в эту зловещую глубину. Один только раз увидели мы, что кто-то прошел по этому опасному пути до нас. Среди клочка болотной травы виднелся какой-то темный предмет. Холмс, сойдя с тропинки, чтобы схватить его, погрузился по талию и, если бы тут не было нас, чтобы вытащить его, он никогда уже больше не ступил бы на твердую землю. Он держал в руке старый черный сапог. Внутри его было напечатано на коже "Мейерс, Торонто".
Эта находка стоит грязевой ванны, - сказал Холмс. Это пропавший сапог нашего друга сэра Генри.
Который Стапльтон бросил здесь, спасаясь от нас.
Именно. Сапог остался у него в руках после того, как он воспользовался им для того, чтобы пустить собаку по следам сэра Генри. Он бежал, когда увидел, что игра его проиграна, и в этом месте швырнул сапог. Мы знаем, по крайней мере, что до этого места он благополучно добежал.
Но больше этого нам никогда не суждено было узнать, хотя о многом мы могли догадываться. Не было никакой возможности увидеть следы ног на трясине, потому что подымающаеся тина моментально заливала их; когда же мы достигли твердой земли и стали жадно розыскивать эти следы, то не нашли ни малейшего признака их. Если земля не обманывала, то Стапльтону так и не удалось достигнуть своего убежщиа на островке, к которому он стремился сквозь туман в эту последнюю ночь.
Этот холодный и жестокий человек похоронен в центре Гримпенской трясины, в глубине зловонного ила громадного болота.
Много его следов нашли мы на островке, на котором он прятал своего дикого союзника. Громадное двигательное колесо и шахта, на половину наполненная щебнем, указывали, что тут когда-то была копь. Около неё были разбросаны развалины хижин рудокопов, которых, вероятно, выгнали отсюда зловонные испарения окружающего болота. В одной из них скоба и цепь, с множеством обглоданных костей, указывали место, где помещалась собака. На полу лежал скелет с приставшим к нему пучком коричневой шерсти.
Собака! - сказал Холмс. Боги мои, да это кудрявый спаньель! Бедный Мортимер никогда больше не увидит своего любимца. Ну, а теперь я думаю, это место не заключает в себе больше таких тайн, в которые мы бы уже не проникли. Стапльтон мог спрятать свою собаку, но не мог заглушить её голоса, и вот откуда шли эти крики, которые даже и днем неприятно было слышать. В случае крайности он мог бы держать собаку в сарае, в Меррипите, но это было рискованно, и только в последний день, когда он думал, что конец всем его трудам, он рискнул это сделать. Тесто в этой жестянке, без сомнения, та светящаеся смесь, которою он мазал животное. Его, конечно, навела на эту мысль фамильная легенда об адской собаке и желание напугать до смерти старика сэра Чарльза. Неудивительно, что несчастный каторжник бежал и кричал (так же, как и наш друг, и как поступили бы и мы сами), когда он увидел, что такая тварь скачет во мраке болота по его следам. Это была хитрая выдумка, потому что какой крестьянин осмелился бы поближе познакомиться с такою тварью, увидев ее мельком на болоте, а мы знаем, что многие ее видели. Я говорил в Лондоне, Ватсон, и повторяю теперь, что никогда не вриходилось нам преследовать человека более опасного, чем тот, который лежит теперь там.
Сказав это, Холмс простер руку по направлению к громадному пространству трясины, испещренной зелеными пятнами и сливающейся на горизонте с болотом.
Артур Конан Дойль - Собака Баскервилей 14 (Шерлок Холмс) - Собака Баскервилей. , читать текст
См. также Артур Конан Дойль (Arthur Ignatius Conan Doyle) - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :
Собака Баскервилей 15 (Шерлок Холмс) - Взгляд назад.
Был конец ноября, и мы с Холмсом сидели в сырой туманный вечер у пылаю...
Тайна Боскомской долины (Шерлок Холмс).
Перевод М. Бессараб Однажды утром, когда мы с женой завтракали, горнич...
Собаку Баскервилей Конан Дойл нашел в английском фольклоре
А конкретно - в легенде о леди Мэри Говард. Некий приятель рассказал ему о знаменитом дартмурском призраке - зловещей даме в карете из костей, перед которой бежит адское создание - черный пес с горящими глазами. Считается, что кто встретит эту карету, тому суждена скорая смерть, а если карета остановится перед каким-нибудь домом, то умрет кто-то из его обитателей.
Видимо, образ дьявольской собаки так поразил воображение Конан Дойла, что вдохновил его на готическую повесть о чудовищном псе, преследующем род Баскервилей.
«Согласно легенде, - пишут Екатерина Коути и Наталья Харса в книге «Суеверия викторианской Англии», - леди Говард жила в начале XVI века и, будучи богатой невестой, сменила поочередно четырех мужей. Все они умирали так быстро, что только в четвертом браке Мэри успела родить ребенка. Но и сын ее долго не прожил, хотя сама леди Говард скончалась в почтенном возрасте 75 лет. После смерти Бог наказал ее тем, что каждую ночь в карете из костей своих бывших мужей (четыре черепа украшают четыре угла экипажа) леди Говард проделывает путь в 30 миль от своего дома в Тавистоке до замка Окхэмптон и обратно. Перед каретой бежит дьявольский черный пес с красными глазами и ужасными клыками, а на облучке сидит безголовый кучер.
Хотя историческая леди Говард вовсе не была отъявленной злодейкой, имела несколько детей и всего-навсего развелась со своим жестоким четвертым мужем, вернув себе фамилию Говард, взятую в третьем браке, народ в Дартмуре до сих пор верит, что сухой стук костей, слышимый на дороге по ночам, возвещает скорую смерть».
У леди скорбный экипаж
С шестеркой лошадей.
У леди черный гончий пес,
Бегущий перед ней.
На экипаже черный креп
И кучер безголов,
А платье леди источил
Узор могильных мхов.
«Прошу вас, - леди говорит, -
Мой разделите путь!»
Но только лучше я пешком
Дойду когда-нибудь.
В ночи не слышен стук колес,
Не ноет скрип ступиц,
Беззвучно экипаж плывет
Под мерный блеск зарниц.
(Отрывок из баллады «Леди Говард»).
Впрочем, Конан Дойл мог вдохновляться не одной только собакой леди Говард. Огромные черные псы - вообще распространенный образ в английском фольклоре. Так, например, в Девоне был собственный пес-призрак, причем на редкость экзотический - тоже черная огромная собака, но не бегающая по полям, а разъезжающая в огненной колеснице, запряженной четырьмя слонами.
А в романе Шарлотты Бронте «Джен Эйр» рассказывается о псах-оборотнях, в которых верили на севере Англии: «И, слушая топот, ожидая появления лошади из сумрачных теней, я вспомнила услышанные от Беси предания, в которых действовал некий северо-английский оборотень, называемый Гитраш, - в облике коня, мула или огромного пса он являлся припоздавшим путникам на пустынных дорогах, как этот конь должен был вот-вот появится передо мной.
Он был уже совсем близко, но все еще оставался невидимым, когда я услышала шорох за живой изгородью и совсем рядом возле ореховых кустов проскользнул огромный пес, ясно выделявшийся на их фоне черно-белой окраской шерсти. Точно таким же было, по словам Беси, одно из обличий Гитраша - подобие льва с длинной шерстью и тяжелой головой».
В «Суевериях викторианской Англии» можно найти упоминания и о других собаках-призраках, оборотнях и других потусторонних псах: «В Западном Сассексе верили, что духи собак после смерти бродят по земле, вот только увидеть их могут лишь другие собаки. Считалось также, что собаки предсказывают смерть. Уэссекс, пес Томаса Гарди, однажды подал такой знак: при виде гостя собака то подбегала к нему и скребла его лапой, то отбегала, скуля. На следующий день до писателя дошло известие о смерти его давешнего посетителя…
По всей Англии рассказывали небылицы о псах-призраках. Как правило, это огромные зверюги, жуткие, как собака Баскервилей. Среди засилья дьявольских мастиффов нет-нет да и упоминаются другие породы. Например, в истории, записанной в Уэльсе, по душу грешника пришел маленький черный терьер…
На востоке им дали кличку Черный Шак. Порой они были невидимы, и прохожие узнавали об их присутствии лишь по хриплому рычанию или пронзительному вою. В других случаях они являлись в своим истинном облике, т. е. в виде косматого черного пса размером с теленка и с горящими красными глазами. Черный Шак не только предвещал смерть, но и становился ее непосредственной причиной. Согласно записям XVI века, во время сильнейшей грозы обитатели городка Бангэй, что в Саффолке, собрались в церкви. Вдруг двери распахнулись, по проходу пронесся черный пес и набросился на двух прихожан, склонившихся в молитве. Набожность их не защитила - пес перегрыз им горло прямо в доме Божьем.
Злодейства Черного Шака не прекратились и в просвещенном XIX столетии. Серединой века датируется сообщение об еще одной атаке призрачного пса. Слепой мальчик и его старшая сестра переходили Тэтфордский мост, как вдруг ребенок попросил отогнать от него большую собаку. Сестра огляделась по сторонам, но, кроме них, там никого не было. Тем не менее мальчик настаивал, что слышит собаку. Ни с того ни с сего он закричал и дернулся в сторону, а девочка почувствовала, что кто-то невидимый пытается столкнуть его с моста. Рука об руку дети бросились бежать и лишь чудом спаслись от смерти.
Иногда Черный Шак принимал человеческий облик. В Лоустофте (Саффолк) еще долго вспоминали смуглого и темноволосого незнакомца, внезапно появившегося в здешних краях. Чужака сочли итальянцем, хотя по-английски он разговаривал без акцента. «Итальянец» подружился с сынишкой рыбака и убеждал его отправиться в дальние страны. Когда мальчик отказался наотрез, чужак сообщил, что ему самому скоро придется уехать. В качестве прощального подарка он оставил мальчишке своего черного пса. Эту собаку нередко видели на улицах, но всегда в одиночестве, без хозяина. Вместе они нигде не появлялись. Однажды мальчик и его пес пошли купаться в море. Когда мальчик отплыл далеко от берега и уже хотел повернуть назад, собака ощерилась. Испугавшись, что пес вот-вот его загрызет, мальчик продолжал плыть. Все это время пес держался рядом, загоняя его все дальше и дальше в море. Насмерть перепуганный ребенок не смел оглянуться на своего преследователя. Но когда все же собрался с духом, то вместо морды пса увидел знакомое лицо. Мнимый итальянец ухмыльнулся и снова принял звериный облик, а потом вцепился мальчишке в горло. Мимо проплывало рыбацкое судно, моряки сумели отогнать пса и втянуть мальчика на борт. Но как ни старались они спасти беднягу, он скончался от рваных ран и кровопотери…
Еще одна история о черном псе была записана в Девоне. Возвращаясь поздно вечером из Принстона в Плимут, джентльмен услышал топот. Словно из ниоткуда, рядом с ним возник огромный черный пес, отдаленно напоминавший ньюфаундленда. Джентльмен оказался не робкого десятка, да и собак любил. «Какой милый песик! Куда же ты идешь?» - заговорил он ласково и протянул руку, чтобы потрепать пса по холке. К его удивлению, рука прошла насквозь, так и не нащупав шерсти! Пес был словно соткан из черной дымки. На прохожего таращились огненные глаза, а когда зверь зевнул, из пасти вырвались клубы дыма с запахом серы. Памятуя о том, что с любыми собаками нельзя выказывать страха, прохожий спокойно зашагал вниз по холму в сторону дороги. Чудище шло за ним по пятам. У перекрестка раздался гром, и прохожий свалился на землю, как молнией сраженный. Уже при дневном свете его обнаружил проезжавший мимо возница. Он привел джентльмена в чувство, после чего поведал ему местную легенду. Когда-то здесь произошло убийство, а поскольку злодея так и не нашли, пес убитого рыщет по холмам и нападает на прохожих. Обычно призрак убивал свои жертвы, так что джентльмен еще легко отделался. Быть может, псу понравилось, что прохожий приветливо с ним обошелся? Доброе слово и собаке приятно. Даже призрачной…
Еще страшнее пса-одиночки была целая свора адских гончих. В зависимости от региона их называли «гончими Гавриила», «псами Дандо» или, в Уэльсе, «псами из Аннуна», т. е. потустороннего мира в мифологии валлийских кельтов. Их появление связывали с Дикой Охотой, кавалькадой призраков, демонов или эльфов, которая мчится по небу и забирает души смертных. Бешеный лай гончих раздавался по ночам, встретить их можно было на пустырях или на перекрестках дорог».
Есть среди легенд о собаках-оборотнях и довольно забавные. Так, например, на острове Джерси популярно предание о фермере, чьи коровы начали чахнуть от неизвестной болезни. Хозяин с ног сбился, чем только их ни кормил, чем только ни лечил, все было бесполезно, коровы с каждым днем становились все слабее. Тогда он решил, что дело в колдовстве, зарядил ружье серебряной пулей, сделанной из монеты, укрылся в засаде и стал ждать, что будет ночью. И дождался: «около полуночи через изгородь перемахнул огромный черный пес, заскочил в коровник и… принялся отплясывать перед скотиной. Коровы все, как одна, поднялись и повторили его движения. Плясал пес так лихо, что бедняжки едва могли за ним угнаться, а некоторые падали на землю в изнеможении. Насмотревшись на такие издевательства, фермер выпалил в собаку из ружья. Пес, поскуливая, выбежал вон, а наутро один из соседей показался с перевязанной рукой. Урок пошел колдуну на пользу: с ночными плясками было покончено, а коровы снова набрали вес».
Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт автора Немиров Мирослав МаратовичПристрелят, как собаку бешеную тебя в конце концов, - говорил я Оганяну сразу после «Юного безбожника», когда он рубил иконы - и, между прочим, будут совершенно правы! В смысле - «право имея». Потому что - ты первый начал! Мы, православные, тебя не трогали - у тебя свои
Из книги Рассказчик: Жизнь Артура Конан Дойла автора Сташауэр ДэниелГлава 24. В своем ли уме Конан Дойл? Не забывайте, он убежден в собственной правоте. В этом вы можете не сомневаться. Он сама честность. А. Конан Дойл "Затерянный мир" Немецкие налеты на Лондон только начались, и 25 октября 1917 года уже было объявлено затемнение, когда Конан Дойл
Из книги Приключения Конан Дойла автора Миллер РасселГлава 11 Конан Дойл влюблен КОНАН ДОЙЛУ БЫЛО ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ ЛЕТ, когда он впервые увидел Джин Лекки. Неискушенный в сердечных делах, вынужденный соблюдать целибат, с больной женой, двумя годами старше его, - стоит ли удивляться, что он подпал под очарование уверенной,
Из книги Путешествие без карты автора Грин ГрэмГлава 15 Конан Дойл в роли Холмса В БОЛЬШИНСТВЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ КОНАН Дойла говорится, что после смерти Туи он пребывал в депрессии, горевал и мучился угрызениями совести за то, что полюбил другую; что из-за рецидива кишечной болезни, подхваченной в Южной Африке, он не мог ни
Из книги Бизнес есть бизнес: 60 правдивых историй о том, как простые люди начали свое дело и преуспели автора Гансвинд Игорь Игоревич«Собака Баскервилей» Кинематограф до сих пор еще не воздал должное Шерлоку Холмсу. Последняя попытка оказалась не из самых худших, потому что тут пальма первенства должна быть отдана одной из первых звуковых картин с мистером Клайвом Бруком, где великий сыщик занимал
Из книги Тайный русский календарь. Главные даты автора Быков Дмитрий Львович Из книги Артур Конан Дойл автора Пирсон Хескет7 июля. Умер сэр Артур Конан Дойл (1930) White spirit Речь пойдет не о растворителе, а о сэре Артуре Конан Дойле, умершем ровно 7 июля 1930 года. С тех пор, как в серии ЖЗЛ два года назад вышла наиболее полная биография Дойла работы Максима Чертанова, не уступающая по увлекательности
Из книги Мистика в жизни выдающихся людей автора Лобков ДенисАртур Конан Дойл
Из книги Тайная жизнь великих писателей автора Шнакенберг РобертХескет Пирсон Конан Дойл. Его жизнь и творчество (главы из книги) © Перевод
Из книги Территория моей любви автора Михалков Никита Сергеевич Из книги Шерлок Холмс автора Мишаненкова Екатерина АлександровнаАРТУР КОНАН ДОЙЛ Артур Конан Дойл был никудышным терапевтом, а уж офтальмолог из него был и вовсе аховый. Исторические романы, которые по расчетам писателя должны были стать его главным литературным наследием, никто не читал, причем даже при жизни Дойла. Ему никак не
Из книги автора«Собака Баскервилей» (режиссер И. Масленников, 1981) По поводу этой моей работы в свое время упорно циркулировали слухи, что я там постоянно режиссировал, вторгаясь в работу Игоря Масленникова, переворачивая уже решенные им сцены, что у нас был даже конфликт… Это
Из книги автораКак Конан Дойл хотел убить Шерлока Холмса А захотел он это сделать довольно скоро. Холмс надоел ему уже после первых шести рассказов, он потерял к нему интерес и стремился писать серьезные исторические произведения. Но публика требовала продолжения, и когда «Стрэнд»
Из книги автораКак Конан Дойл все-таки убил Шерлока Холмса Теперь, когда имя Конан Дойла было уже всем известно, он мог весьма успешно издавать свои исторические романы, и Холмс стал тяготить его уже по-настоящему. Его раздражало, что читатели хотят все новых детективов. «Мне думается,
Из книги автораКак Конан Дойл воскресил Шерлока Холмса Убив Холмса, Конан Дойл смог наконец посвятить себя историко-приключенческой литературе, причем достаточно успешно. Его серия рассказов «Подвиги бригадира Жерара» пользовалась большой популярностью и приносила хорошие деньги.
Из книги автораНенавидел ли Конан Дойл Шерлока Холмса? Принято считать, что да. Тем более что сам он говорил: «Я написал о нем куда больше, чем намеревался, но мое перо подталкивали добрые друзья, которым все время хотелось узнать, что было дальше. Вот и получилось, что из сравнительно